Текут сквозь пальцы мои реки времени. Реки, речушки, ручейки да океаны. И пляшут на крае того времени огоньки. Вырисовывают в воздухе руны, призывают диковинных духов, пляшут да смеются, переворачивая друг дружку с ног на голову и наоборот.
Я смотрю на это диво дивное, да налюбоваться не могу, ведь знаю, отведу лишь взгляд и реки пропадут, и огоньки исчезнут, и время вновь застынет, ожидая того самого момента. И я, каждый раз вновь открываю для себя этот дикий и неизведанный мир иной жизни, не такой как у нас в газетах нынче пишут. Они потряхивают головами, возносят свои ручонки да посохи корявые к небу лазурному, что глаз режет своей яркостью и чистотой, некоторые загадочно переводят свой маленький взор куда-то туда, куда течёт ранее невиданная водица. А может и виданная, чёрт его знает.
Жизнь бурлит, перекидывается, умирает, что бы снова ожить и удивить своей красочной палитрой. И вижу я, что само время, ранее невиданное, словно сияет теми огнями, переливается, живёт и дышит, смотрит на меня в ответ. Знаю, нельзя дышать, нельзя оторвать взор свой он этого мира, ведь он закрутится, завертится волчком да исчезнет, пойдёт быть на чьей-то другой руке, и не увижу я его более. И знаю я, что отныне и до-до-до буду я жить этим моментом, расплываясь в тех же красках, что и духи, призванные теми огнями. Духи летят, расправив крылья, чудно курлыкая и каркая при этом. Далеко ль они улетят? И в какие края?
Продолжает свой лихой танец время, унося меня, накрывая с головой, превращая меня в ту самую водицу, лёгкую и невесомую. И кажется мне, что нет меня, никогда не было и не будет, а в голове лишь этот диковинный мир, отдавая звуками барабанов (и откуда они только тут?) в моих ушах. И чувствую я крылья свои, и знаю, что я лечу, только куда…
В голове овсяная каша, такая, как на столе стоит, накрыта расписной тарелкой и парится. А время всё течёт сквозь пальцы, реками сизыми, песком золотым да летящими голубями белыми.